Стивенсон с женой Фанни поселился в Западном Самоа в 1890 году. К тому времени чахотка Стивенсона вконец разыгралась, и решение обосноваться в Полинезии было продиктовано необходимостью поселиться в подходящем климате. Наследство, полученное от отца, известного шотландского инженера и специалиста по строительству маяков, сделало Стивенсона весьма состоятельным человеком. Он приобретает 127 гектаров земли в пяти километрах от Апиа (сейчас это столица Западного Самоа) и приступает к строительству дома.
Сначала проконсультировались у архитектора из Сиднея. Тот, выслушав пожелания четы, насчитал 20 тысяч американских долларов — сумма неслыханная по тем временам. Тогда Стивенсоны умерили аппетиты, и в результате вилла площадью 278 кв. м. (3000 кв. футов) обошлась «всего» в 7500 долларов.
Дом, такой как он есть сейчас, строился в три приема.
Первой в 1891 году была построена центральная часть. Пока она строилась, Луис и Фанни проживали в маленьком (но двухэтажном) жилище по соседству, и по свидетельству американского историка Генри Адамса, их знакомого, жили в отвратительных условиях, выполняли сами всю грязную работу и носили лава-лава — традиционную полинезийскую одежду, вся хитрость которой заключается в том, чтобы ловко обернуть чресла полотнищем.
Центральная часть виллы имела три комнаты на первом этаже и две спальни с библиотекой на втором.
Тапа-рум (Tapa-room) — гостиная на первом этаже. При Стивенсоне ее называли курительной комнатой. Стены в комнате покрыты материалом «тапа» (материя из спрессованного луба деревьев семейства тутовых: шелковицы, хлебного дерева,фикусов и т. п.):
Здесь же помещается один из двух каминов Самоа:
Второй находится аккурат над первым — в библиотеке, служившей Стивенсону рабочим кабинетом:
Камины было решено строить по двум причинам: во-первых, они напоминали о родной Шотландии, а во-вторых, должны были помогать бороться с влажностью (климат на Самоа очень влажный). Но самоанцы, которым поручено было построить камины, ничего про них не знали, поэтому попробовав однажды разжечь их, Стивенсон навсегда отказался от этой затеи: камины немилосердно чадили и вообще оказались непригодны к использованию.
В библиотеке Стивенсон работал. За столом, когда был в состоянии сидеть:
На этой кушетке он нередко зачитывал написанное домашним:
Болел Стивенсон прочти непрерывно с трехлетнего возраста. Но болезненность компенсировалась у него неимоверной силой духа. Когда у него отнималась правая рука — он писал левой; когда гноились глаза — диктовал; когда не мог говорить — диктовал на языке глухонемых.
Специальную комнату на вилле отвели под домашний госпиталь. На втором этаже между спальнями матери Стивенсона (которую все называли тетя Мэгги), спальней его падчерицы Изабеллы и комнатой ее сына Остина разместилась так называемая Medicine Room:
Здесь Фанни, жена Стивенсона, пользовала не только мужа, но и захворавших аборигенов. Фанни, вообще, была энергичной женщиной, настоящей боевой подругой. На Самоа она постигала премудрости народной медицины, научилась отлично разбираться в травах, что значительно дополнило ее прежние познание в терапии. Местные так и звали ее — «Доктор Фанни»:
Спальня «тети Мэгги» (матери Стивенсона):
Вилла Ваилима вся и всегда наполнена ветрами: комнаты спроектированы таким образом, что по ним свободно циркулирует воздух, делая помещения прохладными даже в самоанскую жару.
Спальня Остина (Остин - сын Изабели, падчерицы Стивенсона):
Следующим этапом (1891-1892) пристроили восточное крыло, где поместились дополнительные спальни и Большой Холл:
Большой Холл был многофункциональной залой: столовая, бальный зал, музыкальный салон. 60 футов в длину и 40 — в ширину, он мог вместить сотню человек, и там действительно бурлила жизнь. Дом Стивенсона был центром общественной жизни Самоа. Кстати, кухни в доме не было - боялись пожара. Готовили в отдельно стоящем домике.
Слева от лестницы — музыкальная ниша:
Пианино, которое стоит там сейчас, — копия стивенсоновского. Подлинное находится в Powerhouse Museum (Сидней). Вообще, из тех 72 тонн мебели, что были перевезены в дом из Шотландии, не сохранилось почти ничего: после смерти Стивенсона и дом, и предметы обстановки были проданы.
Музыка занимала большое место в жизни Стивенона, и в этой нише он проводил много времени, и в одиночестве, и с семьей:
В 1897 году, спустя три года после смерти Стивенсона, Фанни, которая не захотела оставаться без него на Самоа, продала дом немцу Густаву Кунцу (Самоа до 1914 года находился под юрисдикцией Германии). Новый владелец провел третий этап строительства виллы — пристроил западное крыло и поднял крышу.
В 1990-х миллиардер из Аризоны, Рекс Мауфан (Rex Maughаn) подписал с правительством Западного Самоа договор об аренде виллы Ваилима и устройстве в ней музея Стивенсона. После кропотливой и дорогостоящей работы по восстановлению интерьеров (под микроскопом рассматривали краски, соскобленные со стен, чтобы установить изначальных их цвет; изучались фотографии и в соответствии с ними искали по всему свету подходящую мебель той эпохи) дом Стивенсона стал доступен для посещения (15 долларов за взрослый билет).
Спальня Стивенсона:
Спальня Фанни (жены Стивенсона):
Широкие (12 футов шириной) веранды виллы создают ощущение воздушности и простора. С верхних веранд «тетя Мэгги» следила за работами в саду возле дома и на плантациях.
Кстати, ни один гектар земли не простаивал без дела. Фанни первой начала выращивать на Самоа какао (и сейчас культивация какао — один из источников государственного дохода). Экспериментировала она и с другими культурами. Сохранился Ботанический сад у западной границы поместья.
Ваилима расположена у подножия горы Веа:
Там, на ее вершине, откуда открывается фантастический вид на океан, находится могила Стивенсона.
Когда он умер (3 декабря 1894 года, скоропостижно, от кровоизлияния в мозг), вожди местных племен, посовещавшись, решили исполнить мечту Туситалы («рассказчик историй», как звали Стивенсона аборигены) и отнести его на гору. До того момента туда никто никогда не поднимался, и чтобы пронести гроб с телом, пришлось прорубаться сквозь непроходимую чащу.
Ллойд Осборн, пасынок Стивенсона, так рассказывал об этом восхождении:
«Утренняя тишина была нарушена треском падающих деревьев, звонким стуков топоров и более грубыми ударами мотыг и ломов, дробивших камни. Ни звука не слышно было только от людей, давших обет совершить весь этот труд в полном молчании. Не раздавалось ни песен, ни шуток, которые у самоанцев неразлучны с работой. Но тогда молча, сверкая потными телами и полные яростного усилия, местные жители, кто ножом, кто топором, кто мотыгой, лопатами или кирками, прорубались сквозь непроходимую чащу ради того, чтобы отдать долг Туситале».
"Жизнь и Литература"
Community Info